Текст мне навеяла поездка на поле сражения. Но про музей будет попозже и, думается, что немало, но пока про битву. Своими словами, разумеется.
Не сиделось императору Наполеону на Эльбе, решил он попытать счастья еще раз.
И шел Бонапарт на Париж – и везде его встречали с радостью. Современники отмечали, что император добрался до столицы без единого выстрела. Будем честны, не то, чтобы солдаты просто видели его и говорили «Вау, император, айда с ним». Нет. На Эльбу с Наполеоном отправились преданные ему генералы, которые не сколько охраняли, сколько помогали разрабатывать план возвращения. А потому еще до высадки на берег в военные гарнизоны были направлены засланные казачки — вести подрывную деятельность, склонять солдат к поддержке бывшего императора. Нехилую помочь оказал им в этом деле и сам король. Людовик XVIII был настолько напуган судьбой брата, что окружил себя матерыми роялистами, которые гадили стране и простому люду изо всех сил. Поэтому на фоне короля Наполеон со своими поборами и непрерывными военными походами выглядел как спаситель.
По пути он, конечно, призывал кое-кого из боевых товарищей. Даже маршал Ней, состоявший на службе у короля и вызвавшийся привезти Наполеона в клетке в Париж, перешел на его сторону. Не то, чтобы по доброй воле — Нею как-то особо некуда было деваться. Там вообще стремная история. Роялисты так затравили маршала, что он сильно поскандалил с его величеством и отбыл в отпуск домой. Какое-то время он расслаблялся в кругу семьи, а потом король дернул Нея в Париж, дабы сообщить пренеприятное известие — Бонапарт возвращается, и тебе, мил человек, предстоит его остановить. Мишель Ней не разделял политику короля в отношении страны, но как честный солдат — присягал же — отправился с солдатами навстречу бывшему императору. И вот пришли они в означенное место и узнали, что Наполеон идет другим путем, его везде встречают с радостью, и Ней со своим куском армии чуть ли не единственный, кто против. Маршал написал королю и его брату — что делать и где обещанное подкрепление. И не было ему ни ответа, ни подкрепления — король, все его семейство и двор уже рванули за границу. Зато приехали переговорщики от Наполеона — маршал Бертран, в частности. И сладкими голосами сообщили, что кинул тебя его величество, Мишико, кинул. Плевал он на тебя и на всю Францию, а вот император — ооо, тот свои ошибки учел и больше страну мучить не будет. И все за него, Мишель, только ты против, и на твоей совести будет кровь французов, если она сейчас прольется. И тут герцога Эльхингена повело. Он никогда не гнался за титулами и деньгами, зато все время залипал на тему благополучия людей и Франции. Перспектива стать зачинщиком гражданской войны Нею не улыбалась.
И перешел маршал на сторону Наполеона, и армия горячо его в этом поддержала.
Правда, Ней по-прежнему считал Наполеона тираном и даже выдвинул ультиматум: я перехожу на вашу сторону при условии, что вы дойдете до Парижа, сядете на трон и рыпаться никуда не будете, оставите Францию в ее границах, я перехожу на вашу сторону ради Франции. Бонапарт покивал головой — и Ней поверил.
Король, глядя на такие дела, обозвал маршал предателем, а союзники начали опять собирать армии. Русские же вообще еще не дошли до дома, пришлось разворачиваться. Впрочем, до Парижа они во второй раз тоже не дошли.
Однако армии собирались неохотно, особенно отличилась неповоротливостью Австрия — родственница Бонапарта по жене, так сказать. Помощь союзникам пришла откуда не ждали – от короля неаполитанского. Да-да, маршал Мюрат воспрял духом и решил подсобить родственнику – открыть второй фронт. Из близлежащих итальянцев он слепил кое-какую армию и выступил против Австрии. Эффект был совсем не тот, на который он рассчитывал. Если раньше император Франц с ленцой думал, что союзники и без него обойдутся, то после демарша Мюрата австрийская армия взбодрилась как никогда. Для короля Неаполя этот очередной финт закончится чуть позже очень плохо: разгром — побег – арест — быстрый суд — расстрел.
Наполеону от этого тоже пришлось несладко – союзники оценили опасность, сомкнули ряды и двинулись на Париж. Ближе всех были, конечно, прусская и английская армии.
