В роковом 1812-м Даву был одним из немногих маршалов, кто поддержал идею Наполеона относительно похода в Россию. Ну как поддержал — как честный солдат: ему приказали — он пошел.
Коленкур на правах бывшего посла запугивал рассказами о лютой русской зиме и еще более лютом характере русских людей. Бертье смотрел на карты, ужасался расстояниям и причитал, что если война не закончится сразу после перехода границы, то в этих диких краях логистику ему не выстроить. Ней, с трудом переживший испанский сюжет, вздрагивал при мысли, что дикие русские могут начать партизанскую войну. Мюрат в принципе был за любой кипеш, но покидать королевский дворец в Неаполе ради российских снегов не очень хотелось.
Только Даву шел воевать без вопросов и причитаний. И в отличие от остальных — с небольшим и очень подвижным обозом.
Наполеон прикинул расположение русских армий и решил, что первым делом — нужно отрезать их друг от друга.
О командующем 2-й Западной армией — генерале Багратионе — Наполеон был высокого мнения, а потому сразу выставил против него Даву. Точнее, он выставил своего младшего брата Жерома и Даву. Втихаря сказал маршалу, что он принимает решения, а Жером — это так, просто для численности, но попросил младшему брату ничего не говорить — все-таки Вестфальский король.
Даву кивнул и так агрессивно взялся за дело, что Багратион решил, будто против него идет основной состав Великой Армии. Казалось, что Даву был везде. Где-то там, на краю, весело бултыхался со своим обозом Жером, у которого маршал периодически брал вестфальцев для разных нужд.
Так они какое-то время шли. Русские армии усилиями маршала Даву оказались окончательно отрезанными друг от друга. Хуже того — Багратиона практически окружили. Оставалось захлопнуть крышку западни, и попрощались бы мы с грузинским князем задолго до Бородинского сражения. Но чтобы захлопнуть крышку, понадобился Жером. А тот, видя, как легко они загнали русских, решил по такому случаю устроить праздник. И ушел в загул на 4 дня.
Даву метался между пьющим королем Вестфалии и своими позициям. Дело дошло до того, что маршал проговорился, что главный тут — он, а Жерома ему дали так — в нагрузку. Началась безобразная свара.
Наш Петр Иванович подивился на страсти в лагере противника. Но не стал ждать, пока французы опомнятся и повернут вилки в его сторону, и воспользовался открытой дорогой. Вторая армия выскользнула из западни. Потом был отвлекающий французов бой у Салтановки, Даву торопился, но было поздно. Армия Багратиона быстро и уверенно миновала все места, где ее можно было еще загнать в западню.
