С приходом Революции будущий маршал быстро сориентировался — аристократическая фамилия д’Аву сменилась на Даву, более соответствующую духу времени.
Он перешел в революционную армию, где буквально за несколько дней так себя проявил, что дорос до полковника, а потом и бригадного генерала. Дело в том, что генерал Дюмурье внезапно призвал войска идти против революционеров в Париже. Лейтенант Даву, верный идеям Революции, возмутился и приказал стрелять в генерала-изменника. Дюмурье удалось убежать, а Луи получил скоростное продвижение по карьерной лестнице.
Но дело опять забуксовало. Кровавый террор новоявленный генерал не признавал, поэтому в 1793 году подал в отставку, якобы по причине ухудшения зрения. Однако революционным властям причина показалась надуманной. Сначала арестовали матушку Даву по подозрению в контактах с роялистами — вроде у нее нашли какие-то письма. Луи ночью влез в собственный опечатанный полицией дом, выкрал письма и сжег. Предъявить матери ничего не смогли, и ее выпустили. Но семья Даву оказалась под присмотром полиции. Шаг вправо-шаг влево — и вот они уже вдвоем в тюрьме и ждут в очереди на эшафот.
И тут вмешивается судьба. По неизвестной причине якобинцы решают именно Даву и его мать отдать под суд, а не отправлять сразу к палачу. Суд вяло ищет улики, не может найти и выносит оправдательный приговор. Семейство Даву выпускают на свободу.
Кстати, за революционными передрягами Луи успел жениться. Правда, семейная жизнь длилась недолго. Пока муж служил, молодая супруга не стала скучать и завела себе любовника. Издалека, с полей сражений для Луи это не выглядело катастрофой, а потом он вышел в отставку, приехал домой, ахнул и развелся — и все это между арестами и ожиданием гильотины.
После падения якобинцев Даву возвращается в армию. Начинается его служба в Рейнской армии под началом генералов Моро и Марсо. С ними он очень хорошо сошелся, за Марсо даже собирался выдать свою сестру, но увы — тот рано погиб. Из Рейнской армии Даву вынес и длительную дружбу с генералом Дезе.
Рейнская армия считалась элитой, пользовалась симпатией отцов Директории, там все было хорошо и с оружием, и со снабжением. Итальянские бродяги во главе с неизвестным Бонапартом северян мало интересовали. И все же, отправляясь в Египет, уже известный Бонапарт попросил отдать ему в армию Даву. И не прогадал — генерал отличился в битве при Абукире.
Правда, расположения Бонапарта хватило ненадолго. Удача отвернулась от французов. Наполеон с приближенными удрал в Париж — чуял, что там грядут важные события, а Даву и его хорошего приятеля генерала Дезе оставил с остатками армии под командованием Клебера разгребать проблемы. Проблемы не решались, Клебера зарезал фанатик-сириец, и после его похорон бравые генералы решили не ждать чуда и выдвинуться домой. Сначала попали в плен к англичанам, потом — к пиратам, наконец, чудом добрались до Парижа.
Бонапарт, ставший уже Первым консулом, отечески раскрыл объятия двум бродячим генералам. Дезе радостно примкнул к нему в битве при Маренго, где сразу погиб. А вот Даву, обиженный бегством Наполеона из Египта, уехал домой к маме. Наполеон почти год будет писать ему, намекая, что было бы здорово вернуться в строй.
