Вызвать симпатию маршала Даву было делом практически невозможным. Но теми немногими, кому это удавалось, он очень дорожил.
С Марсо, Дезэ, Леклерком, Ланном, Гюденом и Дюроком маршал Даву дружил, можно сказать, любил и был очень привязан, но все они рано погибли. Тяжело сходившийся с людьми, он также тяжело переживал смерть друзей, и еще больше замыкался. Под конец наполеоновской военной эпопеи у Даву внутри места живого не было от потерь и боли.
Леклерк — брат жены Даву. Из приятельских отношений выросла дружба. Смерть Леклерка где-то там, за океаном, потрясла семью. Генерал оставил после себя кучу долгов. Их, правда, делала его жена — Полина, и по логике расплачиваться должна была она. Но Даву, видя, что за штучка эта Полина, взял на себя обязательства выплатить долги товарища. И выплатил все до копейки, несмотря на то, что сам жил в стесненных обстоятельствах.
Ранение и смерть Гюдена стали для Даву таким ударом, что «железный маршал» рыдал, сидя у его постели. Сам генерал проявлял больше выдержки и мужества в те минуты. Столько лет вместе, безупречная служба, и вот — в кои-то веки отдал дивизию Гюдена Нею у Валутиной горы. Много писем написал маршал своим домашним с бесконечными сожалениями и просьбами поддержать семью генерала. И сам до конца жизни потом заботился о детях Гюдена.
Оплакивал он и смерть Дюрока. Гофмаршал императорского двора — единственный из придворных не только не вызывал у Даву презрение, а наоборот — симпатию, уважение и доверие. Что, кстати, было взаимным. В окружении маршала потом вспоминали эти две смерти и плачущего Даву как нечто из ряда вон выходящее. А сам маршал рассказывал в письмах домой, как снова перечитывает сводку с подробностями гибели Дюрока и не может сдержать слез.
В хороших приятельских отношениях был Даву и с маршалом Удино. Такая крепкая боевая дружба. Оба высоко ценили и военные таланты, и человеческие качества друг друга. И все наполеоновские войны прошли плечо к плечу.
А потом наступил 1815 год. Вернулся с Эльбы Наполеон, назначил Даву военным министром. Маршал призвал старого товарища бросить короля и снова встать под знамена Бонапарта. И в одночасье дружба рухнула. Удино написал приятелю подробное письмо — все, как любил Даву: честно, с деталями и фактами. Старый боевой друг не постеснялся высказать все, что у него накипело в отношении Наполеона за годы военных кампаний. И завершил откровенные излияния выражением верности королю. Даву в ответ потребовал от маршала уехать в подальше от Парижа и на глаза ему более не попадаться.
